Медвежья долина
Посещение мазора Абу-МусоАшгари, Таджикистан, 1982
Владимир Анатольевич Сазонов
В этот год мы только начинали ездить в Таджикистан. После фантастического путешествия в долину Оби-Хингоу, первого знакомства с шейхами и пещерными отшельниками, мне захотелось увидеть Таджикистан дальше, и я, обратившись к руководству экспедиции по поискам снежногочеловека, запросил "Путевку в Шамбалу" - бумагу от газеты "Комсомольская Правда" или журнала "Природа и Человек" об участии в так называемой общественной экспедиции. Уже тогда наши интересы к снежному человеку заметно поостыли, но "Путевка в Шамбалу" облегчала контакты с местными КГБ-шниками и официальными службами, и нам охотно помогали и рассказывали все обо всем.
На этот раз в конце лета нас собралось четверо - один мой старый друг Р., только что поженившаяя пара и я. Когда мы собрались в Душанбе, мы пошли к Карлу Тимофеевичу Ефремову, старому геологу, знавшему все кишлаки и все святые места Таджикистана, и попросили его рассказать про Зеравшанскую долину. Специально для этой беседы я взял с собой портативный японский магнитофон, в те времена - редкость. Карл Тимофеевич сразу сказал, что по вопросам "снежного человека" он с нами разговаривать не намерен (точно также с нами до этого отказался разговаривать о "снежном человеке" писатель Кирилл Станюкович, в прошлом руководитель экспедиции), но нас интересовало много других тем.
Немного о Матчинском крае и об его истории
Зеравшанская долина поднимается вверх от Пенджикента к Айни, и идет далее вверх к Матчинскому горному узлу и тянется не менее двух сотен километров. Долина ограничена и с юга, и с севера высокими хребтами. На юге - Зерафшанский, с густой растительностью и обилием разнообразных долин. На севере - Туркестанский хребет, песчаный и каменистый. Только одна автомобильная дорога перерезает эти хребты - от Душанбе к Ленинабаду (Ходженту), через Анзобский перевал в Айни и через Шахристанский перевал в Ура-Тюбе и Ходжент. Часть года перевалы закрыты из-за снега, и поэтому долина оказывается на время изолированной от внешнего мира.
К западу от Фанских гор находилось бекство Магиан (Мугиён означает просто множественное число от "Муг" - маг) исторически известное как страна магов (зороастрийцев), однако собственно магов осталось там не так уж много. У востоку от Фанских гор - бекство Фальгар (с центром в Айни, раньше- Варз Минор), оно занимало ключевое положение в долине Зеравшана. Еще выше по Зеравшану находилось бекство Матча (Мастчох), самое изолированное. По внешнему виду и по культурным традициям матчинцы заметно отличаются от других таджиков. У них круглые лица и мечтательные глаза, иногда даже голубые, они больше похожи на Ягнобцев (зороастрийский народ, живущий в соседней долине) чем на остальных таджиков.
После революции Матча была одним из самых серьезных оплотов басмачества, и только в начале тридцатых годов была покорена окончательно, в то время как остальной Таджикистан уже давно был социалистическим. Матчинцы постоянно рассказывали нам длинные истории об Ибрагим-беке и его неуловимых воинах, с которыми происходили всякие чудеса. В двадцатые годы в долине была даже объявлена независимая Матчинская Республика, которую по слухам даже признали Соединенные Штаты, но противостоять напору Красной Армии было невозможно, особенно после завоевания всего осталльного Таджикистана.
После войны, когда политикой советского правительства было усмирение таджиков и их выселение на хлопок, в Ферганской долине севернее Ленинабада была выделена территория "Новой Матчи", куда была принудительно переселена значительная часть населения. Однако в отличии от других удаленных долин (таких как Вахио), население не угоняли на хлопок полностью. Где-то пятая часть населения была оставлена в прежних кишлаках для овцеводства, таким образом матчинцы все время ездили туда-обратно из хлопка в горы.
Хотя долина в общем выглядит неприветливо, кишлаки представляют собой цветущие оазисы. Древние арыки тянутся за десятки километров, местами построены даже туннели.
Все матчинцы - поэты. Особенно популярно сочинение байтов (двустиший), и регулярно устраиваются соревновния. Когда мы ехали по дороге, постоянно стояли щиты со стихами. В стихах воспевались кишлаки, сады, девушки. Параллельно стояли щиты на русском языке с напоминанием водителю, что пьяным по дороге ездить опасно. Сравнивая содержание придорожных щитов, мы говорили так : "Каждому народу - то, что он понимает".
Из-за изоляции матчинцы часто испытывали трудности с мукой, и поэтому в качестве замены хлеба там был принят сушеный тутовник. Тутовник растет там повсюду, и его сладкие ягоды с неотмывающимся чернильным соком доставляли нам огромную радость.
Cхема Матчинской долины
Айни Рарз Пахурд Вешаб Шантуч Пастигав Ходишар Рогиф Мадрушкент Сабах Самжон Худгиф Дихавз Дихисор
О-----------о----о-------о--о--!----------о------о-------------о--------о--------------о-------------о---о----------о--------М
По дороге в Матчу
Итак, мы прибыли в Айни через Анзобский перевал. Старое название Айни - Варз Минор, что означает "Глиняный минарет". Древний минарет примерно 12 века стоит на одной из площадей города. Такие минареты типичны для Фальгара, еще два стоят в кишлаках Рарз и Пахурд по дороге в Матчо.
Мы пришли на место, откуда отправляются машины на Матчо, и стали ждать матчинскую машину. К счастью, мы познакомились с матчинцем который объяснил нам, что в Матчо надо ехать только на матчинской машине, и что все фальгарцы - плохие люди и на фальгарских машинах в эту сторону ехать не следует. Грузовое такси, которое совершало регулярные рейсы до кишлака Шантуч на границе Фальгара и Матчо, было с негодованием отвергнуто.
Матчинская машина появилась довольно нескоро. Когда мы заняли места, матчинцы тутже стали проявлять о нас заботу. Они объяснили, что фальгарцы стали очень злыми людьми. Так, в фальгарских кишлаках повсюду можно найти чайхану, что свидетельствует о разврате и падении нравов. В матчинских кишлаках нет чайханы нигде, потому что путник может заходить в любой дом - его всегда накормят...
Первую остановку мы сделали в кишлаке Вешаб, где зашли в вешабскую чайхану. Чайхана негласно являлась местом подготовки к посещению вешабского мазора. Как утверждают, в вешабском мазоре похоронен сам поэт Шамс Тебрези, тот юноша, который так вдохдовил Руми и изменил все его мировоззрение. "Основной" мазор Шамса Тебрези находится, как я узнал позже, в городе Конья в Турции, которая раньше была столицей и центром исламской культуры. Чайхана в Вешабе была очень красивой, с резными колоннами и расписаным потолком, и мы в ней ощущали себя как в небесном дворце. Для такжиков чашка чая в этой чайхане стоила целый рубль, и это негласно считалось пожертвованием на мазор. Когда мы выпили чай, я протянул чайханщику несколько рублей и объяснил ему, что чай в этой чайхане особенно вкусный, и он кивнул мне, дав понять что деньги пойдут как пожертвования для вешабского мазора. Через сотню метров от чайханы грузовик остановился, и все прочли молитвы перед мазором, красивым павильоном внизу .
Доехав до последнего фальгарского кишлака Шантуч, грузовик сделал еще одну остановку - на границе с Матчо. Все пассажиры оживились и обрадовались - наконец то родная земля ! Один из попутчиков сказал : "Вот, мы проехали последнюю почту, дальше уже ни почты ни электричества, ни телевидения нет, дальше советской власти нигде нет - дальше одни басмачи... Вы не боитесь ? "Нет -заверил я его. Эту фразу слышал я в Таджикистане уже не первый раз. "Тогда... Добро пожаловать, дорогие гости !"
По дороге на Абу-Мусо
До темноты мы добрались до кишлака Ходишар и один из пассажиров, Азиз, пригласил к себе домой всех пассажиров грузовика. В кишлаке Ходишар находится могила Юсуфа Вафо, известного матчинского поэта. На месте могилы - изящная беседка, у которой собираются таджики чтобы совершить молитвы.
Достаточно скромный приземистый домик, где жил Азиз, внутри был похож на покои персидского шаха. Нас усадили на ковры и стали угощать прекрасными фруктами, великолепным виноградом, орехами, тутовником, дынями. Хозяин достал рубоб и пел нам песни. В какой-то момент принесли шурпо - наваристый суп с картошкой.
Здесь нам, как "представителям европейской цивилизации" , пришлось испытать некоторую трудность. Дело в том что в Матче не принято есть ложками, и великолепный дымящийся суп стоял перед нами, и мы не знали что с ним делать. Все с недоумением поглядывали на нас и спрашивали, почему мы не едим. Наконец я не выдержал и попытался взять рукой картофелину из тарелки, после чего на меня стали смотреть вообще как на какого-то дикаря. Пришлось подождать немного и посмотреть, как будут есть сами таджики.
Все оказалось на редкость просто. Таджики отламывали кусочки лепешки, зачерпывали суп как ложкой и съедали суп вместе с лепешкой - практично и гигиенично ! До такого европейская цивилизация еще не дошла ...
Наутро мы поехали дальше. В это время молодая жена вдруг стала капризничать, и ее мужу стоило больших трудов уговорить ее согласиться пойти вверх в горы - почему-то ей стало очень хотеться назад. Когда мы проезжали кишлак Сабах, я попросил остановить машину. Мы с Р. вышли ради остановки в кишлаке, П. объяснил нам что "пока едет машина" надо использовать это до конца ибо "больше машин не будет", и мы решили разойтись чтобы потом встретиться выше в кишлаках вверх по долине.
В кишлаке Сабах нас встретил местный плотник (он же шейх) Усто Полвон (чудо-мастер), который долго рассказывал нам о долине, о святых могилах в самом кишлаке Сабах и о басмачах в тридцатые годы. Затем мы прошли к ручью Сабах-Сай, где на скалах осталось множество рисунков, с древних времен до недавних. Мы видели коз и коров, фигурки людей, мужчин и женщин, древние лабиринты, спирали и мистические фигуры, потом, с более позднего времени - арабские надписи. Я пытался зарисовать и классифицировать эти рисунки. К сожалению при строительстве дороги скалы были частично взорваны, а ученые до такой глуши никак не могут добраться... Погода при этом серьезно испортилось, дул холодный ветер и я вернулся в кишлак с жаром и высокой температурой. Усто Полвон сварил лечебный суп (отала) с луком и травами, и на утро болезнь, казавшаяся серьезной, прошла как ни бывало, и я, полный сил, мог идти дальше.
На следующий день мы прошли несколько километров вверх по дороге, оставили рюкзаки и направились в боковую долину Ля-Гаргиф-Сай, чтобы посетить мазор Ходжи Ибрагима, до которого надо было идти километров семь. Кусты шиповника приглашали войти в ущелье, в котором росли самые целебные ягоды облепихи, их можно было есть сколько хочешь, но запрещалось уносить с собой.
На мазоре не было паломников. Небольшой сарайчик, украшенный фотографиями Мекки, с могилой внутри, и еще избушка с очагом и несколькими священными книгами - вот и весь храмовый комплекс, окруженный со всех сторон шиповником и облепихой. Мы помедитировали некоторое время на входе в мазор, и вернулись обратно к основной дороге.
На дороге нас уже ждал П. Он глядел на нас безумными глазами. Я никогда не видел его таким возбужденным. Он стал нам объяснять, что дальше в горы идти нельзя, что в горах - ливень, буран и снегопад, и мы должны немедленно и с первой машиной возвращаться в Душанбе. Это было особенно странно, ибо на небе не было ни облачка и стояла страшная жара, и по всем признакам никаких резких перемен погоды не ожидалось. Мы выразили ему свое удивление. После короткого разговора он решил пойти сам посмотреть мазор Ходжи Ибрагима, а потом вместе с женой (которую он оставил в кишлаке Сабах) вернуться в Душанбе.
Мы распрощались, и увиделись только уже в Душанбе по возвращении.
Потом мы узнали, что П. с женой, расставшись с нами, доехали до небольшого кишлака Худгиф, где потом ночевали. Оттуда они пошли посмотреть боковую долину с водопадом. Вдруг неожиданно налетел сильный ветер с дождем и даже снегом ( это в августе !) и они в панике вернулись в кишлак.
Они не имели никакого понятия, что в этом кишлаке проживал старик Ишони-бобо, к которому ехали таджики со всей республики. Старика называли также "девона" (блаженный), он лечил от болезней, видел будущее. Про него рассказывали много историй. Например, как группа молодых таджиков пошла через перевал в Киргизию, а он непонятным образом их опередил и ждал их на конце единственной узкой тропинки. Или как один старик умолял его излечить от постоянной головной боли, а он категорически отказывался уго принимать, и когда старик проявил настойчивость, Ишони-Бобо ударил его палкой по голове и прогнал - и на следующий день головные боли прошли навсегда !
Однажды к Ишони-Бобо пришла группа паломников, собирающаяся подниматься на Абу-Мусо, и договорилась с ним, что завтра они захватят его на Абу-Мусо на своем грузовике. На следующий день Ишони-Бобо сидел у дороги и разговаривал со стариками, и вдруг грузовик с паломниками промчался на полной скорости мимо них. "Как же это ? " - стали спрашивать его старики - "Они обещали - почему тебя не взяли с собой ?". Ишони Бобо мрачно промолвил "Гробы везут..." Через полчаса грузовик упал в пропасть и все погибли.
Мы также узнали о чудесном старике к сожалению слишком поздно и Аллах не позволил нам поговорить с ним.
Но посещение этого кишлака оказалось для П. и его жены той преградой, после которой они не захотели дальше лезть в горы. Потом, бежав от неожиданно налетевшей бури в кишлак, они попали в очередные приключения с ночлегом. Молодую жену поместили на женскую половину, где, как она потом рассказывала, сначала жена и дочери хозяина приглашали ее поучаствовать в лесбийских играх, а потом сам хозяин стал к ней приставать, и единственным аргументом, который смог его остановить, было "расскажу всем старикам в кишлаке". Не знаю, было ли так на самом деле и в какой степени, или у молодой девицы, которая намеренно игнорировала все правила приличия (которые она знала), ходила в открытой одежде и кокетничала с таджиками, еще вдобавок разыгралась фантазия (такое также вероятно), во всяком случае утром после хорошей истерики с ее стороны молодая пара приняла решение возвращаться в Душанбе. Доехав до кишлака Сабах, П. оставил ее там и пошел нас разыскивать. За это время она попросила молодого парня из кишлака прокатить ее на мотоцикле до скал с петроглифами, и (с ее слов) отбилась еще от одного нападения.
Надо сказать, приличной в Таджикистане является одежда с длинными рукавами, при этом не принято обнажать локти и колени. Женщинам, особено молодым, не прилично ходить в одиночку, и если они это все-таки делают, то это означает что они намеренно ищут приключений и воспринимается как вызов. Жители Фальгара, например, считают, что если одинокая девушка идет по тропинке, а навстречу ей - молодой парень, он должен тут же наброситься на нее и овладеть ею. Иначе - он не мужчина (в ее глазах!). Тем не менее даже четырехлетний мальчик в сопровождении девушки является уже ее защитником, и с ним она может ходить куда угодно. Тк, мы нередко видели, как таджички, завидев нас, сворачивают на боковую тропинку и обходят нас, чтобы не встречаться.
В Матче традиции несколько помягче чем в Фальгаре, но все равно приглашение молодого парня покататься вместе на мотоцикле должно восприниматься однозначно.
Итак, молодая пара в ужасе стала возвращаться назад. Надо сказать, что под впечатлением от происходящегоЮ П. так и не смог найти мазора Ходжи Ибрагима, и, пройдя вглубь по долине, пошел назад, "не заметив" моста. Потом, увидев свою жену в истерике после очередного приключения, он поймал грузовик вниз. Далее они побывали несколько дней в кишлаках по дороше в Айни, где с ними поизошел один забавный инцидент.
Жители кишлака пригласили П. пойти на охоту в горы, и оставили его жену у реки. Ей дали в руки ружье и поручили присматривать за ослами. Вдруг большой осел пошел кусать козленка, и она , не понимая, что делать, сначала долго орала на осла (который не обращал на нее внимания), а потом выстрелила несколько раз. Осел был большой, выносливый и очень дорогой. Таджики его потом долго лечили. проблема была - скрыть от колхозного начальства, что осел получил пулевые ранения, и они перебинтовали его шкуру и сказали что это - нарыв...
По дороге вверх нам попался попутный трактор, и нам не довелось остановиться в заколдованном кишлаке Худгиф. Выше мы заночевали у геологов, а на следующий день пришли в Дихауз, последний крупный кишлак Зерафшанской долины.
Сбоку была интересная долина Туро, в которую нам не довелось заглянуть. В долине - густые леса. Если пройти вглубь долины 18 километров, поднявшись в сторону перевала, там откроется литиевый кристалл, который не разрабатывается, но имеет стратегическое значение.
Абу Мусо Ашгари
В Дихаузе нас радушно приняли на метеостанции и специально к нашему приезду показали кино. Метеорологи долго рассказывали нам об окрестных горах. Они не советовали идти выше по долине в сторону мазора : "Вас там убьют и зарежут..." Мы рассказали, что имеем некоторый опыт посещения святых мест (что было не совсем правильно), и они нас отпустили на свой страх и риск.
Мазор располагался в маленьком кишлаке Дихисор, в котором кончалась автомобильная дорога и где кончались стационарные поселения.
Когда мы подошли к мазору, мы увидели группу рабочих, которые строили фундамент "новой мечети". Мы поприветствовали собравшихся, и нас тут же пригласили пить чай на резную веранду, где сидело более десятка паломников. К сожалению почти никто не говорил по-русски, а наши знания таджикского языка в том году были почти нулевые.
Отдохнув и насладившись чаем, мы разговорились со стариком, ветераном войны, на груди у которого висел орден. Старик рассказал нам, что он пришел на мазор лечиться. Мы расспросили его о его болезнях и подарили кусочек мумиё из наших лекарственных запасов. Мы рассказали ему также о походе на Хазрати-Бурх два месяца назад. Так сидели мы несколько часов и разговаривали. При этом на веранду все время приходили новые гости, потом гости уходили, нам приносили чай, плов и баранину.
Р., который был в Таджикистане первый раз, стал волноваться, что мы сидим уже столько времени и ничего не происходит. Хотелось бы попросить таджиков показать нам Мазор и рассказать о нем. Старик сказал нам, что для этого нужно обратиться к шейху. А шейх понимает по-русски ? К сожалению, нет...
Потом нам показали шейха - это был худой старик с благородным лицом, одетый в голубой халат. Я попросил старика продиктовать мне фразу, которую надо было произнести на таджикском языке, чтобы попросить рарешения у шейха. Старик произнес фразу, которую я записал в свой блокнот. Позже я размышлял над этой фразой. Значение ее было "О, Святой Шейх, мы приехали издалека для того чтобы совершить зиарат (ритуальное поклонение) к священному мазору, о чем просим Вашего соизволения." Потом, когда появился шейх, я прочитал эту фразу по бумажке. Волшебная фраза подействовала. Шейх улыбнулся и кивнул нам в знак согласия. Старик объяснил нам, что теперь мы можем посетить мазор.
Но дальше - дальше не происходило совершенно ничего. Приходили и уходили люди, нам приносили снова чай и еду... Я понял, что для посещения мазора нужно мыться особым способом, и расспросил старика, как это делать и где. Потом мы пошли искать ручей и спрашивали всех подряд, где он, чтобы показать что мы идем совершать ритуальное мовение перед посещением мазора.
Когда мы вернулись от ручья, по дороге нас уже ждал шейх. Он провел нас вверх к мазору. Это был крепкий деревянный сарай с верандой. На веранде помещались две гравюры с изображением Мекки. Перед входом во внутрь было вывешено белое полотно с арабской надписью "Нет Бога кроме Бога, а Мухаммад- посланник Бога".
Шейх стал петь соответствующие суры Корана. Потом он попросил нас произнести несколько коротких молитв, и объяснил, что изображено на гравюрах и на полотне. Потом мы стояли перед входом в дверь и совершали медитацию, шейх читал соответствующие молитвы.
Вернулись мы полные сил. Мы подарили шейху индийский кувшин. Шейх дал нам на дорогу чай и лепешки. Мы стали расспрашивать о дальнейшем пути, но к сожалению за перевал, куда мы собирались идти, никто не ходил, и помочь нам не мог.
Попрощавшись с шейхом и паломниками, мы пошли обратно в Дихауз чтобы переправиться через Зеравшан. Настроение у нас было самым радостным. Мы еще не подозревали, какой силой обладает этот казалось бы легкодоступный мазор, до которого при удачном стечении обстоятельств можно доехать даже на автомобиле !
Тогда нам не удалось разузнать историю мазора, шейх отвечал уклончиво, что был такой хороший человек в Арабистоне... Вернувшись в Москву в фундаментальноя "Истории Ислама" Мюллера (Спб 1895-1986 т.1 стр. 359-365) я разыскали историю про Абу Мусо.
История Абу-Мусо Ашгари
Абу Мусо Ашгари был ученым, который повсюду сопровождал Пророка, записывал его изречения, иногда даже спорил с Пророком и помогал потом редактировать Коран. Он пользовался огромным авторитетом в исламском мире.
После Пророка правили четыру "друга" - праведные халифы Абу Бакр, Умар, Усман и Али. Али, "Лев Бога"был рыцарем-романтиком, его все очень любили (и очень любят и почитают повсюду). Но он был молод и горяч, и трон халифа оспаривал Муавия, основатель нечестивой династии Омейадов.
Муавия и Али долго спорили друг с другом, пока не решили пригласить уважаемых старых людей, которые как судьи, разрешили бы их спор и разначили Халифа.
На суд со стороны Али пришел Абу-Мусо Ашгари, почтенный старый ученый, уважаемый всеми. Со стороны Муавии пришел Амр Аль-Ас. Абы Мусо и Амр Аль-Ас долго беседовали друг с другом. Амр сказал, что по его мнению ни тому, ни другому нельзя доварить такой огромный Халифат, так как оба претендента имеют много недостатков как правители. Али - молод и горяч, он может совершить много подвигов, но вряд ли справится с управлением... Абу Мусо согласился, и судьи решили огласить их решение. Как старший и самый авторитетный, Абу Мусо вышел перед народом и сказал : "Мы обеспокоены судьбой Халифата. Каждый из претендентов быть Халифом, конечно, обладает многими достоинствами, но ни тот ни другой не смогут принять на себя управление такой огромной страной. Мы хотели бы, чтобы народ сам выбрал себе нового правителя ..." После такой речи неожиданно вышел Амр Аль Ас и сказал так : "Вы слушали мнение одного судьи... Теперь послушайте мнение другого. Я думаю, что халифом должен стать Муавия !"
Итак, хитростью Амр Аль Ас победил Абу Мусо, который, попав после этого в немилость у Али, вынужден был оставить пост правителя Ирака, и уехать в изгнание. Несмотря на такое поражение, Абу Мусо Ашгари очень уважаем и почитаем мусульманами по всему миру.
Путь через медвежьи заросли Дубурсы
На снимке из космоса: Путь от мазора Абу-Мусо (сверху) на перевал, вниз к долине Дубурсы и к заброшенному кишлаку Сиёхджангаль, координаты центра карты: 39°20' с.ш., 70°17' в.д.
Итак, мы переправились через Зеравшан с помощью канатной переправы в Дихаузе, и пошли дальше вверх по Зеравшану. На другой стороне были редкие стоянки чабанов, которые потом заканчивались у Матчинского ледника. Мы не собирались подниматься к леднику, а должны были повернуть к перевалу Хаджи-Мусо в долину Дубурсы прямо напротив мазора. По карте мы должны были потом пройти около 30 километров вдоль Дубурсы к кишлаку Сиёхджангаль (что переводится как "Черный лес") и далее - к притоку Дубурсы Гориф, а оттуда - вниз к Новабаду и в Гармскую долину, откуда можно было уехать в Душанбе на машине.
Мы не знали только двух вещей - обитаем ли кишлак Сиёхджангаль и есть ли мост через Гориф, ибо если кишлак не обитаем и моста нет, у нас не было никаких шансов дойти до Новабада. Никто нам не мог этого сказать, или нам рассказывали противоречивые вещи.
Вечером в бодром настроении мы шли по тропинке вдоль реки. Поднимаясь на бугор, я вышел вперед, а мой спутник немного отстал. Стало темнеть, я остановился подождать. Р. долго не появлялся, я оставил рюкзак и пошел назад его разыскивать. Вернувшись к подножию бугра, где я его видел до этого, и его не обнаружив, я понял, что он свернул куда-то на боковую тропинку. В темноте все равно его было не найти. Слава Богу, было достаточно тепло и можно было ночевать, не разворачивая палатки. Я выбрал удобное место для ночлега.
Утром я взял магнитофон, включил его на полную громкость и пошел назад разыскивать своего товарища. Поиски не заняли много времени. Действительно, в потемках он свернул на боковую тропу и "карабкался куда-то к снежным вершинам", пока не догадался остановиться и заночевать в спальном мешке. Мы решили больше не расходиться и не терять друг друга из вида. У нас не было опыта хождения по горам, и мы наслушались немало советов опытных людей, одним из которых был "никогда не ходить в горы в одиночку". Тем более в неизведанные районы.
Но Аллаху все равно было угодно чтобы мы разошлись - и к вечеру мы уже продолжали путешествие по одному, вопреки всякому здравому смыслу.
Вот как это произошло.
Мы продолжали идти вдоль реки, я шел впереди, опережая Р. метров на 100. У меня было полно сил. Наконец я дошел до развилки, и пошел вверх, по той тропе, которая вела к перевалу. Когда я обернулся и посмотрел назад, я увидел, что мой спутник пошел по другой тропе к ручью, а не повернул за мной.
Я подумал, что он захотел попить воды и потом вернется назад. Поэтому я решит подняться немного вверх, и там его подождать. Тропинка шла серпантином резко на подъем. У меня был тяжелый рюкзак, но много сил. Скоро я оказался на площадке высотой метров 200 над нижней тропой, где я собрался устроить отдых. Р. при этом расположился внизу около ручья, и мы хорошо видели друг друга.
Так мы сидели несколько часов. Я ожидал, что Р. отдохнет и пойдет за мной.
В какой-то момент он вдруг взял рюкзак и пошел назад. К сожалению заросли не давали мне возможности видеть всю тропу, поэтому он исчез из поля зрения. Я прождал его некоторое время, но он не появлялся. Я оставил рюкзак и пошел назад посмотреть, что с ним. Я спустился почти до низу, но его не было. Что делать ? Может быть, он опять сбился с тропы и полез вверх по какой-нибудь боковой козьей тропинке ? Я решил тогда идти вверх на перевал, надеясь его встретить дальше. Следующий раз я его увидел только в Душанбе, вернувшись из похода...
Как выяснилось (уже потом), Р. почувствовал слабость и решил отдохнуть у ручья. Потом он вспомнил, что в заброшенной хижине чабанов несколько километров назад по реке был чайник, и решил вернуться за чайником и вскипятить себе чаю. Он выложил из рюкзака вещи и пошел назад. Мне же казалось что он взял рюкзак и пошел на перевал. Потом он вернулся, вскипятил себе чай и переночевал у ручья, а утром полез вверх на перевал и проделал тот же путь, что и я, но с запозданием.
Итак, я, гонимый горными бесами, стал подниматься на перевал. Тропинка была плохая и несколько раз терялась, опыта восхождений у меня не было никакого, а карта - точнее срисованная копия с какой-то туристской схемы горных массивов - была безобразная, и ориекнтироваться по ней было трудно. Сейчас, вспоминая этот подъем, я понимаю, что перевал был не трудный. Но тогда он казался мне страшно тяжелым. Особенно после того как я пару раз потерял тропинку и карабкался, цепляясь за камни и балансируя над пропастью. Измученный, я поднялся на хребет. Слева от тропинки был идеально круглый снежный цирк, над которым высились каменистые вершины...
За перевалом сразу же стояли палатки чабанов. Чабаны приняли меня приветливо, мы долго беседовали. Чабаны рассказали, что они пасут отары в промежуточной верхней долине. Они никогда не спускались вниз по Дубурсе и не знают, есть ли там населенные кишлаки, как и не знают, населен ли кишлак Сиёхджангаль. Моего спутника они не видели.
На следующий день я стал спускаться вниз. Через некоторое время я встретил вторых чабанов. Они также ничего не знали о дороге вниз, сказали, что туда никогда никто не ходит. Я попросил чабанов проводить меня до кишлака Сиёхджангаль, но они отказались - много работы. Один из чабанов прошел со мной около километра вниз и объяснил, как дальше идет тропа...
Тропа была очень подозрительная. Она шла вдоль ручья, потом терялась в зарослях высокой травы, потом опять возникала неизвестно откуда. Наконец я спустился к Дубурсе. Чтобы перейти ручей, я страховался веревкой. Сначала я без вещей перетягивал веревку с одного конца ручья на другой. Потом шел обратно, переносил рюкзак. А потом отвязывал веревку.
Вдоль Дубурсы шла слабая "козья" тропа, которая прерывалась на осыпях. Местями на обрывистых местах я также страховался веревкой. Иногда тропа проходила под густыми ветвями деревьев - только четвероногие могли здесь пройти ! Явно люди уже давно тут не ходили ! Идти сквозь заросли было не очень комфортно - но главное, я не знал, что меня ждет впереди, обитаемы ли кишлаки и смогу ли я перейти через бурные реки.
Ночью было не холодно. Я не ставил палатку, а расстилал ее и ночевал прямо на дороге в спальном мешке.
Я прошел к следующему ручью и также форсировал его, страхуясь веревкой. При впадении ручья в Дубурсу была большая ровная поляна и следы от палатки - какая-то экспедиция прилетала сюда на вертолете. Но долго видимо здесь не стояли и вдоль реки не ходили. Когда-то давно здесь была летовка (аул), остались еще фруктовые деревья. Но все заросло высокой травой - и заросла даже тропинка.
Я пробирался все дальше и дальше, сквозь заросли и каменистые осыпи. Я потерял ощущение расстояния, не знал, когда это все кончится и смогу ли я выйти к обитаемым кишлакам. Я все надеялся встретить кого-нибудь в кишлаке Сиёхджангаль, до которого все никак не мог добраться.
Вдруг тропинку резко преградил каменистый хребет с обрывом. Непроход ! Идти дальше некуда. Оглядевшись вокруг, я увидел кусочки тропы, поднимающиеся вверх высоко в гору. Значит, надо лезть вверх.
Я серьезно устал, было жарко. Лишний вес рюкзака давал знать. Я думал, поднимаясь в неизвестность, что если бы не рюкзак - я бы точно вышел бы отсюда живым. Но так - мне нужно тащить такую тяжесть, и кто знает, сколько таких непроходив мне еще придется преодолевать - может быть нет впереди никакого моста через реку Гориф, и застряну я в ловушке...
Преодолев трудный подъем, я увидел наверху большой фруктовый сад, с еще не спелыми сливами и яблоками. Сад, как выяснилось позже, был заброшен. Через сад тянулась хорошая тропа. Я отдохнул, поел немного яблок. Было жарко. Я решил, что здесь наиболее практичная одежда - полосатый таджикский халат, который защищает от холода и жары и от колючих кустарников. Я переоделся в халат и убрал все документы из карманов в рюкзак. Почувствовав себя уверенно, я стал спускаться вниз по тропе в сторону кишлака Сиёхджангаль.
Тропинка пошла резко вниз, и я скоро увидел кишлак. Далее тропинка подходила прямо к дому, и на крыше дома сидела большая белая собака. Я обрадовался - есть собака, значит есть и люди. С удвоенной энергией я стал спускаться вниз, распевая во весь голос популярную песню.
Подойдя поближе, я присмотрелся повнимательнее и замолк. То что я принял за собаку - оказалось медведем. Медведь, белый (вероятно альбинос), развалился на крыше дома, и загорал метров в сорока от меня. Почему-то я не испытывал страха - скорее любопытство. Я смотрел в упор на медведя, не зная, что делать, вероятно, не менее пяти минут. Потом медведь медленно сполз с крыши, подошел к дереву и стал стряхивать с него яблоки... Потом медведь потянулся и повел носом...
Мой мозг заработал быстрее компьютера. Что делать ? Лезть назад ? Я только что преодолел крутой спуск - как я буду обратно подниматься с рюкзаком ? Ветер... Ветер дует в правильном направлении - то есть от медведя ко мне, а не наоборот. Он может быть меня даже не видит и не чувствует...
Не знаю, как, и возможно ли было это - но в одно мгновение я скатился вбок от тропы по обрыву, и оказался между домов кишлака. Сначала у меня была мысль спрятаться в доме, но все дома были развалены и не внушали доверия. Я пошел еще дальше - в сторону реки, и по камням обходил кишлак снизу, вдоль реки. Пройдя около километра, я добрался до места, где в реку впадает приток - огромный бурный ручей. Ручей протекал в расщелине, и моста через расщелину не было. Я заметил узенькую тропинку через камни, и стал по ней спускаться в расщелину. Вот я уже внизу, теперь я перейду ручей и попаду в безопасное пространство - там, где нет никаких медведей... Я снял рюкзак и поставил его на большой камень, решив отдохнуть перед переходом ручья. Теперь можно перевести дыхание. Я облегченно вздохнул и... слегка задел локтем свой рюкзак. Больше я его не видел. Рюкзак незамедлительно свалился вниз, и, подхваченный течением ручья, понесся в сторону бешеного потока Дубурсы.
Что в нем было, в этом рюкзаке ? Паспорт, куча документов, которые я взял в горы непонятно зачем - военный билет, комсомольский билет... Потом, конечно, билет на самолет, зарплата за несколько месяцев, карты, которые я добывал с таким трудом... И еще японский магнитофон с записями беседы с Карлом Тимофеевичем Ефремовым и разговоров с шейхами... И конечно, дневник, в котором я записал волшебную фразу, открывшую нам путь на мазор Абу-Мусо Ашгари... И палатка, и спальный мешок (импортный, непромокаемый). И книжка, которую мне дала почитать в дорогу знакомая девушка...
Я остался только в полосатом таджикском халате без копейки денег в кармане. При этом не зная, что меня ждет впереди - есть ли мост через Гориф, или мне придется искать перехода реки, поднимаясь вверх высоко в горы.
Но странно - я почувствовал невероятное облегченье! Главное - без рюкзака я теперь подвижен, и совершенно точно смогу выйти отсюда живым.
Я перебрался через ручей, и обнаружил хорошую тропу, которая шла дальше вниз по реке. Пройдя по ней километров пять, я вышел к стоянке чабанов. У чабанов я провел две ночи. Далее вниз шла хорошая тропа, через Дубурсу и Гориф были хорошие мосты (отсутствия которых я боялся), и без особых трудностей я смог добраться до Душанбе.
День, проведенный у чабанов, был очень интересным. Несколько раз бараны собирались на поверку. Для этого их надо созывать специальными криками, которым меня учили чабаны. Огромную работу выполняют собаки, сгоняя стадо. Кроме того чабаны всегда апеллируют к интеллекту козлов, которые (в отличии от баранов) всегда принимают мудрое решение и ведут за собою всех. Итак, поднимая пыль столбом, со всех сторон к "плацу" перед палатками чабанов сходятся бараны. Бараны выстраиваются как на линейку и чабаны их тщательно пересчитывают. Потом бараны гонятся снова на пастбище под присмотром собак. Удивительно, как всего лишь два человека справлялись с таким огромным стадом !
Я видел также, как чабан накладывал шину овце, сломавшей ногу. Он взял картонку, приложил и перемотал веревкой. Ногу при этом он обложил мукой. Чабан сказал, что точно так же чабаны лечат друг друга, вдали от врачей.
Ночью к стаду пришел медведь. Собаки стали истошно лаять. Мы все куда-то побежали через камни и заросли, потом куда-то долго карабкались, потом мне показали темный силуэт. Чабаны стали беспорядочно стрелять. "Собаки окружили его, но не все равно ушел...Завтра, может быть, придёт снова..."
Чабаны отчитываются за стадо по головам. Помимо совхозных баранов, в стаде также и личные бараны, и чабаны получают плату не только от совхоза, но и от владельцев домашнего скота. В стаде рождаются новые бораны, которые компенсируют погибших или зарезанных, поэтому чабаны всегда могут отчитаться за стадо. Работа чабана - очень выгодная. Уходя на несколько месяцев в горы, они не тратят денег, а скапливают всю свою зарплату и командировочные и деньги от частных владельцев скота, и за несколько лет могут накопить значительные суммы. Обычно уходят в чабаны, чтобы накопить денег на колым, заплатить за невесту. Часто уходит сам жених, его отец и дядя или старший брат, и за несколько сезонов они вместе набирают несколько тысяч рублей.
Пока я стоял у чабанов, я ходил назад посмотреть, нет ли где следов от моего пропавшего рюкзака, не прибило ли его где-нибудь к берегу. Увы! Я просмотрел весь ручей до впадения в Дубурсу. Мой рюкзак был подхвачен течением и разбился в изорвался в клочья страшным потоком Дубурсы...
Наутро, отдохнув и залечив раны, я пошел вниз. Через несколько часов я вышел на автомобильную дорогу, и на попутных машинах добрался до Душанбе, не имя с собой ничего, кроме полосатого таджикского халата.
Путешествие моего спутника через заросли Дубурсы
Итак, Р. пошел на перевал только утром следующего дня. Он чувствовал себя все еще слабо, поднимался медленно, и, кроме того, без карты плохо ориентировался. Не увидев поворота тропинки через хребет на перевале, он поднялся к снежному цирку, и лишь в последний момент сообразил, что штурмовать заснеженную вершину неразумно, вернулся назад и обнаружил путь на перевал. Он заночевал у с первых чабанов на перевале, потом прошел вниз. Не ориентируясь в дороге, вместо того чтобы спуститься по ручью к Дубурсе через заросли, он пошел по верхней тропе, поднялся на бугор. Далее тропа привела его к краю пропасти и там оборвалась. Посмотрев вниз в пропасть, он повернул назад, спустился обратно с бугра и встретил вторых чабанов, у которых переночевал. Потеряв много времени на поисках дороги, он отстал от меня на полутора суток.
Следующий ночлег он провел на тропе вдоль Дубурсы. Посреди ночи он проснулся и увидел, что прямо перед ним стоит лисица и держит в зубах кусок хлеба, который ему дали чабаны. Он вскочил, погнался за лисицей. Лисица исчезла в кустах, и через короткое время появилась снова - на этот раз с обратной стороны, чтобы утащить у него кусок мяса...
Наконец он подошел к непроходу. Ему очень не хотелось лезть высоко наверх, да он и не знал, что непроходы преодолеваются подъёмом. Он спустился к реке и смог пройти под скалою, где течение было не очень сильное. Выбравшись из реки, он стал пробираться дальше, но тут он обнаружил, что попал в западню - путь ему преграждала вторая скала. На этот раз по реке пройти было невозможно. Он стал исследовать скалу в поисках места, где можно было пройти дальше.
Тут он вспоминает, что он произнес следующую молитву Аллаху. "Господи, все желания, которые я загадывал, посещая святые мазоры, были продиктованы алчностью и низменными устремлениями... На самом деле у меня есть только одно желание - еще раз увидеть свою родную матушку!". Произнеся такую молитву, он обнаружил вдруг едва заметную "медвежью" тропинку, которая перерезала скалу. Балансируя с рюкзаком над пропастью, он перебрался через скалу и вышел на более широкую тропинку. Вдруг из-за кустов показался медведь. Только не белый, а обычный бурый. Р. говорит, что медведь заметил его раньше - поэтому медведь тутже резко отпрыгнул в сторону и скрылся в кустах.
К вечеру Р. дошел до чабанов. Идти ему было не сложно, все время по дороге он видел мои следы и знал, что я впереди.
Приключения при возвращении домой
В Душанбе, вопреки ожиданиям, мои приключения не кончились. Я позвонил в Москву и попросил прислать денег на обратную дорогу. Это уже второй раз я никак не могу выбраться из Душанбе.
Первый раз, этим же летом, но в июле, авиабилет мне обещала достать знакомая стюардесса. Билета на заданное число не было, и она взяла мне билет на через неделю, обещав посадить в требуемый самолет. Когда я пришел в заданное время в аэропорт, стюардессы не было. Прождав некоторое время, я попытался зарегистрироваться с неправильным билетом - меня с позором выставили вон. Я стал разыскивать стюардессу. По телефону никто не отвечал, дома ее не было. Как выяснилось, кореец, который сдавал ей квартиру, попал в милицию за связь с какими-то онашистами, и стюардессу тоже на эту ночь забрали в милицию. И как я понял из объяснений соседей, в данной ситуации лучше было стюардессу не разыскивать... Тогда я, после нескольких неудачных попыток штурмовать самолеты, пошел по авиационному начальству. Солидный таджик, начальник аэропорта, меня внимательно и с большим уважением выслушал. "Билет не на то число, надо срочно вылетить, работа, командировка, денег нет, есть нечего..." Он покачал головой, протянул мне три рубля и сказал : "Возьми, купи себе чего-нибудь поесть... А перерегистрировать билет на другую дату я не могу - все самолеты заполнены!". Три рубля я конечно взял, они мне пригодились чтобы позвонить в Москву.Поняв безнадежность ситуации, я позвонил в Москву и попросил прислать мне срочно денег по телеграфу. Затем я стал ходить по всему аэропорту, рассказывать всем свою историю и спрашивать, может ли мне кто-нибудь помочь. Меня быстро привели к невысокому узбеку, который перевозил багаж к самолету. Он потребовал взятки в 50 рублей. Затем он провел меня через ограду и усадил на багажную тележку вместе со всеми вещами и привез прямо к самолету. Затем он забрал у меня мой билет и отнес его куда-то на перерегистрацию, и объяснил, что нужно садиться в задние ряды - там всегда есть свободные места для таких "левых" пассажиров...
Теперь ситуация была еще хуже - у меня не было даже паспорта чтобы получить почновый денежный перевод, и о самолете нельзя было мечтать. Я встретил в Душанбе Р., мы с ним рассказали друг другу о наших путешествиях. После Дубурсы мы ходили с ним во многие походы, и теперь были уверены, что не разойдемся так по-глупому. На следующий день Р. он сел в самолет и улетел в Москву - а я не мог лететь с ним тем же рейсом !
Наконец на имя моего душанбинского знакомого пришли деньги. П. и его молодая жена были тоже в Душанбе, и мы купили билеты на поезд, который за пять дней медленно доезжал до Москвы.
Я пошел на рынок купить фруктов и дынь. На рынке у меня обчистили карманы, и украли записную книжку с остатком денег и железнодорожным билетом в Москву !
Почувствовав, что я попал в полосу серьезного невезения, я попросил у П. денег взаймы для покупки другого билета на поезд, и попросил также не доверять мне более никаких денег до приезда в Москву.
Перед посадкой на поезд нас ждал еще один инцидент. Когда уже до отправления остались буквально считанные секунды и мы бежали по перрону, вдруг жена П. закричала : "Идите скорее сюда! " Мы побежали к ней, ничего не понимая. "Вот!" - сказала она, и вдруг мы оба схлопотали по морде от верзилы-узбека хулиганского вида. Ничего не понимая, мы схватили ее и затащили в поезд, тут поезд тронулся. Не знаю, как ей удалось спровоцировать узбека, и имела ли она ввиду что мы будем с ним драться в момент отхода поезда - во всяком случае мы уселись в свое купе с помятой физиономией и в отвратительном настроении.
Дорога назад была бесконечной. Сначала попутчик-узбек читал нам лекцию, как выбирать дыни, но получалось так, что дыни, купленные на остановках "по науке" оказывались пресными и безвкусными, а дыни, купленные без науки - сладкими и ароматными... Потом он объяснял нам систему колыма, и с гордостью заявил : " У меня - 5 дочерей. И я их всех - продам!!! " Мы подпрыгнули, прикинув сумму, которую он на этом заработает. Потом прижимистый крестьянин-астраханец пил с нами чай из пиалок с виноградным таджикским сахаром, похожим на хрусталь. А на последок жена П. закатила безобразный скандал с проводницей из-за каких-то мешков и полотенец...
В Москве я взял взаймы десять рублей, пошел в магазин и накупил продуктов. Пока я в булочной выбирал хлеб, сумку украли с остатком денег...
Но, слава Богу, на этом полоса приключений закончилась.
Послесловие о путешествии Виталия на Дубурсу в 1986 году
Виталий, мой друг, с которым я ходил немало походов по Таджикистану, решил повторить наше путешествие через несколько лет. Он выбрал себе в попутчика Сергея, мечтавшего походить по горам. Виталий знал от меня о всех подробностях, о кишлаках и святых местах долины. Он посетил святого Ишони-бобо в кишлаке Худгиф.
Он рассказывает, что , войдя в кишлак, он обратился к местным жителям с просьбой организовать ему встречу с Ишони-бобо. Ему объяснили, что Ишони-бобо нет сейчас дома. Он остановился отдыхать на выходе из кишлака, как вдруг прибежал человек, и сказал что Ишони-бобо уже ждет.
Ишони-бобо угостил их чаем, и они вели малосодержательную беседу. Потом они провели вместе около часа молча в медитации, и вышли из кишлака, полные сил.
Шейх мазора Абу-Мусо Ашгари встретил их приветливо и организовал им зиарат. После посещения мазора они разбили палатку и заночевали на лужайке около кишлака, ночью наблюдая звездное небо...
Приключения начались сразу же после посещения мазора. Неожиданно (чего не было до этого) они стали конфликтовать между собой - и в результате тоже разошлись и прололжали путь в-одиночку ! Началось все с того, что Сергей не захотел возвращаться в Дихавз на переправу, а захотел форсировать реку здесь, сэкономив таким образом около 12 километров пути. Он разделся, вошел вводу, и переплыл рукав и вышел на островке между двумя руслами. Потом также форсировал второй рукав. Проблема была только в том, что его одежда и вещи остались на другом берегу... Виталий, не согласный с идеей форсирования опасной реки, оставил его и пошел вниз на переправу.
Потом они как-то помирились и пошли дальше на перевал. Заночевали по дороге. Виталий захотелмедитировать под звездным небом. Сергей схватил нож и сказал что пойдет с ним в пещеру охотиться на тигра.
Наутро они поднялись к первым чабанам и стали их расспрашивать о дороге. "Туда никто не ходит..." - заверили чабаны. "Последний раз шли туда два каких-то сумасшедших четыре года назад - мы не знаем, вернулись ли они живыми или нет !"
Спускаясь вниз, Сергей пошел по нижней тропинке к Дубурсе, а Виталий, отставший от него, пошел по верхней тропинке (которую неправильно выбрал Р.). Таким образом они расстались и продолжали путь по-одному.
Виталий, поднявшись на бугор, прошел дальше и добрался до краю пропасти. Он посмотрел вниз, как это сделал до этого Р., и почувствовал безнадежность. Он принял решение возвращаться назад через тот же перевал вдоль Зеравшана. Конечно, это трудное решение - подняться обратно на перевал, с которого только что спустился, и потом идти назад по длинной долине, потеряв при этом около недели времени - но я считаю это сильным решением, не каждый на него отважится !
Сергей пошел вниз по Дубурсе через заросли. Он потерял палатку и часть вещей при переправе через один из ручьев, и пришел в Душанбе в совершенно безумном состоянии. Вероятно так же выглядели мы четыре года назад, возвращаясь из Дубурсы !
Замечания о посещении святых могил
Мазоры (святые могилы) - это места силы, известные горным жителям многие тысячи лет. Каждый мазор обладает разной энергией. Обычно таджики не рекомендуют европейцам посещать мазоры - не потому что боятся осквернения могил, а потому, что мазоры могут вызвать тяжелые последствия. На мазор ходят для того, чтобы лечиться от болезней, просить у Аллаха исполнения желаний, и чтобы получать жизненную энергию. Многие таджики проводят отпуска, посещая святые места.
Самым святым местом является Мекка. Так как по политическим причинам посещение Мекки для таджика было невозможно, вместо хаджа в Мекку рекомендовались посещения святых могил в горах. Так как каждый мазор обладал разной силой, несколько зиаратов заменяли собой хадж. Так, три (по некоторым сведениям пять) посещения Хазрати-Бурха, пять (семь) посещений Хазрат-Султана, три посещения Хаджи-Исхока, семь посещений Абу-Мусо Ашгари приравнивались к хаджу в Мекку. Нам казалось странным, что такой легкодоступный мазор, как Абу-Мусо Ашгари в Матче (до которого можео доехать на машине) почти также высоко ценится, как труднодоступные "великие мазоры" глубоко в горах.
На мазор надо всегда ходить пешком, хотя бы последнюю часть дороги. К мазору надо приходить чистым. На мазоре полагается молиться. Мазор - это место исполнения желаний, и к мазору подготавливают самые сокровенные желания. На мезор нельзя приходить грязным, на мазор не рекомендуется ходить с женщинами (впрочем благочестивым женщинам можно, есть также специально женские мазоры, на которые ходят только женщины). Мазор - это место молитв и медитаций, и посторонние мысли должны быть отброшены.
Мазор не обязательно "принимает" всех, кто к нему идет. С нами не раз было, что направлялись к мазору многие, а доходили не все. Причем в последний момент те люди, которые очень стремились к мазору, вдруг ощущали слабость, или отсутствие интереса - и отказывались идти дальше. Так, в нашем путешествии на Абу-Мусо шли четыре человека, а дошло только двое. Трудно сказать, кого из группы примет, а кого не примет мазор. Были случаи, когда разные мазоры не принимали разных людей.
Если же мазор принял тебя - зиарат связан с получением большой энергии. Однако мазор усиливает многие негативные свойства, и после зиарата человек может даже потерять рассудок. Поэтому по возвращению с мазора часто бывают различные приключения. Поэтому таджики не рекомендуют европейцам посещать святые места.
Мазор Абу-Мусо Ашгари, мягкий и легкодоступный, обладает однако весьма специфическим и очень сильным воздействием, которое мы испытали на себе в двух независимых путешествиях. Желания, которые мазоры исполняют, часто выполняются так, что лучше бы этих желаний вообще не было. Так, мое желание избавиться от тяжелого рюкзака было выполнено очень аккуратно. А Р. был вынужден отказаться от всех своих желаний - и единственное что он хотел на самом деле (еще раз повидать свою родную матушку) - было исполнено !
