Московский театр Революции (будущий театр Маяковского) вскоре после войны поехал на гастроли в Рязань. Повезли только один спектакль - "Давным-давно", трогательную историю о легендарной кавалерист-девице в 1812 году, патриотизм с лирикой вместе.
Чтобы сэкономить, статистов с собой не взяли, а заняли для массовок солдат из местного гарнизона. Лично генерал отобрал самых неустрашимых.
По ходу спектакля солдатам пришлось переодеваться то в российскую, то во французскую форму, и делалось это в самом большом помещении небольшого рязанского театра, - таким помещением, понятное дело, была сцена, а переодевание происходило во время антрактов.
Военная форма тех славных времён была непроста,- мундирные штаны, например, называвшиеся лосинами, были так узки и туги, что их приходилось натягивать на заранее намыленные ноги. Советским воинам намыливать ноги было негде и некогда, да и нечем, но они были сознательными бойцами, дорожили доверием генерала и очень старались.
Один солдатик, натягивая в антракте проклятую лосину, для удобства прислонился, но не к стене, а, к сожалению, к занавесу. И прискорбным образом вывалился, сверкнув голым задом, прямо в оркестровую яму. После чего повёл себя точно по инструкции, как в боевых условиях.
Другой на его месте (скажем, американский вояка) поискал бы обходных путей, попробовал скрыться, улизнуть. Но это был обученный советский солдат, твёрдо усвоивший, что из любой ситуации надо выходить тем же путём, каким в неё попал.
Воин принялся подпрыгивать, подтягиваться и выкарабкиваться из проклятой оркестровой ямы, чем привёл публику, которая пренебрегла буфетом и осталась в зале, в совершенное неистовство. Гулявшие по фойе и сидевшие в буфете рязанцы услыхали вопли восторга и несвоевременные аплодисменты. Они тотчас бросились в зал и пополнили ряды болельщиков, которые наблюдали прыжки голожопого статиста и спорили, добьётся ли он успеха.
В конечном счёте солдат преодолел все трудности, вскарабкался на рампу, вернулся за занавес тем же путём и очень удивился, тут же получив неделю губы.
Вообще-то он рассчитывал на небольшую награду.